Соотношение международного и национального уголовного права

В вопросе соотношения международного и внутригосударст­венного права наука выработала три основных направления: одно — дуалистическое и два монистических.

Сторонники первой монистической концепции отдают примат внутригосударственному праву. Эта теория получила развитие в германской юридической литературе на рубеже XIX-XX вв. и рас­сматривала международное право как сумму внешнегосударствен-ных прав, как «внешнее государственное право».

Суть этой идеи сводилась к тому, что «государство оставляет за собой свободу ре­шать, соблюдать международное право или нет, в зависимости от того, диктуется ли это его интересами».

Подобные воззрения базировались на взглядах Гегеля, считав­шего, что «взаимоотношения между государствами суть взаимоот­ношения между самостоятельными контрагентами».298 Из этой фи­лософской посылки делался вывод о том, что государство вправе по своей воле изменить не только внутреннее, но и международное право. То есть, сторонники данной доктрины по существу отрицают международное право в пользу государственного суверенитета.

Положение о приоритете внутригосударственного права над международным господствовало в отечественной науке в сталин­ский период, что широко использовалось для оправдания действий СССР на мировой арене.299

Более распространена иная монистическая теория— концепция примата международного права над внутригосударственным. Идейное обоснование она получила в трудах авторов англосаксонской и фран­цузской правовых школ.

Так, Г. Кельсен (Н. Kelsen) рассматривал го­сударство как «правовое явление», «юридическое лицо», а соотноше­ние между международным и внутригосударственными правопорядка-ми— как «соотношение национального правопорядка и внутренних норм корпорации».300 Таким образом, сторонники этой доктрины отри­цают наличие суверенитета у государства в пользу международного права, объявляя последнее высшим правопорядком.

Нетрудно заметить, что монистические теории не соответствуют правовым реальностям существования суверенных государств и ме­ждународного права как юридического феномена. Вследствие этого в науке возобладал дуалистический подход в понимании соотношения внутригосударственного и международного права.

Суть дуализма заключается в том, что международное и внутриго­сударственное право рассматриваются не просто как различные отрасли права, а «представляют собой отдельные правопорядки». При этом отнюдь не исключается взаимодействие между этими двумя правопорядками, ибо и международное право может отсылать ко внутригосударственному, но возможна и обратная ситуация.

Однако именно государства создают международное право, а не наоборот Вступая в международные обязательства, государство учитывает свои национальные правовые нормы, возможность в случае необхо­димости их изменения в целях приспособления к принимаемым го­сударством международным обязательствам.

Из этих посылок в науке середины XX в. обоснована презумпция, согласно которой если для выполнения международных обязательств необходимо осуществить определенные законодательные мероприятия, то они должны быть осуществлены.

Дуалистическое понимание взаимодействия международного права с внутренним является проявлением компромисса между го­сударственным суверенитетом и международным правом в целом.

Эта теория на практике сводится к следующему. Если влияние норм внутреннего права можно назвать первичным (так как государ­ство исходит при создании норм международного права из положе­ний собственного законодательства), то при наличии уже дейст­вующих правовых норм международного характера оно не может не признавать их преимущественного значения над нормами внутрен­него права. Такое положение вещей отражено в основополагающих документах международного права.

Так, ст. 27 Венской Конвенции о праве международных догово­ров от 23 мая 1963 года указывает на то, что государство — участ­ник договора «не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания невыполнения им договора».

Приоритет норм международного права означает, что «право каждого государства состоит из двух юридических систем: внутри­государственной юридической системы и международной юридиче­ской системы государства.

Они вместе составляют определенное единство — право страны (Law of state)»,305 но в случае конфликта преимущество отдается международному праву. Следовательно, нормы внутригосударственного права не только не могут противо­речить нормам международного права, но, скорее, должны уточнять и обеспечивать реализацию требований международно-правовых норм.

Советские юристы традиционно не признавали нормы междуна­родного уголовного права в качестве источников национального уголовного права, однако допускали идею дуалистического воздей­ствия международных актов на внутреннее законодательство, кото­рые могут «в некоторых случаях помочь уяснить содержание соот­ветствующей статьи Уголовного закона».

Сегодня многие авторы считают международные договоры России источниками ее уголовного права,     хотя эта позиция разделяется не всеми.

Таким образом, в понимании природы взаимодействия внутри­государственного и международного права господствует дуалисти­ческая концепция. При этом, в случае юридического конфликта, приоритет отдается норме международного права.

Такое понима­ние соотношения двух правовых систем — международной и внут­ригосударственной— нашло законодательное оформление в кон­ституциях большинства развитых государств,310 в том числе в ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации.