Виды и функции речи

В теории речевой деятельности принято выделять виды и функции речи, мозговые механизмы которых до конца изучены, и, следовательно, их нейропсихологическое освещение пока что является неполным.

Главные виды речи — внутренняя и внешняя. Понятие внут­ренней речи является основополагающим для понимания рече­вой деятельности в целом. Попытки ее описания имеют до­статочно длительную историю.

Как отмечал еще Г. Хэд, англий­ский невролог, внутренняя речь рассматривалась на протяжении ее изучения по-разному: как «эндофазия», «невыговариваемая вслух речь», «словесная формулировка, которая предшествует мышлению», или же как «общие процессы мышления».

Послед­нее определение принадлежит известному немецкому психологу середины XIX века Курту Гольдштейну (К. Goldstein). Другой английский невролог, Хьюлингз Джексон (Н. Jackson), считал, что внутренняя речь — это та же внешняя, только она беззвучна.

Однако он признавал и то, что всякому высказыванию пред­шествует внутренняя подготовка — пропозиция, отличающаяся высокой образностью и смысловой насыщенностью, т.е. по су­ществу признавал наличие внутренней речи в ее современном понимании.

Кроме того, X. Джексон полагал, что внутренняя и внешняя речь лишь сопровождает мышление, которое может осуществляться и без нее.

В отличие от этого К. Гольдштейн придерживался мнения, что речь невозможна без категориаль­ного отношения к ее объекту, признавая тем самым интеллектуальную сущность речевой функции, т.е. непосредственно связы­вал ее с мышлением.

Он был склонен обособлять внутреннюю речь от моторной и сенсорной, представляющих собой основные способы ее внешнего выражения.

Наиболее полное и убедительное описание специфики внут­ренней речи принадлежит Л.С. Выготскому. Соответственно его представлениям, внутренняя речь является симультанной, максимально насыщенной смыслом, минимально оформленной фо­нетически.

В отличие от Ж. Пиаже, считавшего, что внутренняя речь приходит на смену отмирающей эгоцентрической («речи для себя»), Л.С. Выготский указывал, что внутриречевой план образуется путем сворачивания эгоцентрической, усвоенной по подражанию речи взрослых.

Этот факт он рассматривал как свидетельство ее социального и опосредованного происхождения. Л.С. Выготский как бы подвел черту под вопросом о соотноше­нии внутренней речи и мышления. В речи, указывал он, «мысль не воплощается, а совершается».

Это означает, что речь и мысль взаимодействуют, совершенствуя друг друга: речь возникает на базе аморфной мысли, не имеющей дискретной структуры, но становится таковой под воздействием ею же рожденной речи.

В ряде работ более поздних авторов высказывается особое мнение по поводу природы внутренней речи. Так, английский ученый М. Критчли (М. Cnthly), вслед за известнейшим немец­ким исследователем нарушений речи А. Куссмаулем (A. Kussmaul), выделяет особый компонент внутренней речи — превербитум, включающий стадии подготовки к высказыванию, внут­реннего проговаривания, артикуляции.

Принципиально важно, что М. Критчли считает превербитум промежуточным звеном между внутренней и внешней речью, который следует за внут­ренней речью и длится до стадии соответствия с нормативами построения высказывания, принятыми в языке.

Помимо внешней и внутренней выделяют импрессивную (восприятие и понимание) и экспрессивную (воспроизведение) речь.

Дифференциация речевой деятельности на экспрессивную и импрессивную, также получившая широкое распространение, привлекает внимание и к другим ее важным свойствам.

Импрес­сивную устную речь принято рассматривать как включающую способность различать звуковые речевые сигналы, и в первую очередь, звуки речи, а на этой основе понимать слова, фразы, логико-грамматические конструкции.

Разумеется, каждый из этих видов импрессивной речи включает задачи различной сте­пени сложности, определяемые особенностями воспринимае­мых текстов.

Важный вклад в понимание специфики и взаимоотношений внутренней и внешней речи внесла психолингвистика. В ее рамках отечественными и зарубежными психолингвистами — Н.И. Жинкиным, А.А. Леонтьевым, Т.В. Ахутиной, Н. Хомским (N Chom­sky), Д. Осгудом (D. Osgud) и другими, создана теория порождения речи.

В ней рассматривается то, как внутренняя речь трансформируется во внешнюю. Разработанные положения имеют боль­шое прикладное значение, т.к. способствуют совершенствова­нию существующих методов коррекционного и восстановитель­ного обучения к созданию новых.

В экспрессивной речи особое место занимает артикуляцион­ная деятельность. Она невозможна без необходимого тонуса мышц и объема движений артикуляционного аппарата, которые иннервируются со стороны черепно-мозговых нервов.

Необхо­димо также участие более высокого по иерархии артикуляцион­ного праксиса, управляющего речевыми мышцами.

В современной нейропсихологии его принято подразделять на:

а) афферентный (способность воспроизводить отдельную артикулему);

б) эфферентный (способность воспроизводить серию артикулем, входящих в слово или фразу).

Исследователи детской речи (Р.Е. Левина и др.) обращают внимание на то, что ребенок, способный уже говорить целые слова, продолжает тяготеть к зву­коподражаниям, уточняющим способ произнесения звуков ре­чи. Это свидетельствует о том, что афферентный и эфферентный артикуляционный праксис осваиваются параллельно.

По функциям речь делят прежде всего на коммуникативную и номинативную. Единицей номинативной речи является отдель­ное слово. Единицей коммуникативной речи является предложе­ние (фраза).

Коммуникативная речь характеризуется большей прагматичностью (практичностью). Она необходима всем людям и постоянно, в основном, для обмена мыслями.

Диапазон номи­нативной речи иной. Она не только служит для общения, но и для своеобразного дублирования мира.

Каждый предмет и явле­ние получают в слове-номинации «вторую жизнь», имеющую значительную степень абстрактности. В этом смысле можно го­ворить о «магии слова», превращающего все сущее в образы.

Существует еще один вид речи — индикативная. Она служит для индивидуального обозначения (индикации) каких-либо предметов. Наиболее важную часть индикативной речи состав­ляет топонимика — слова, обозначающие имена, фамилии лю­дей, географические названия и т.д.

Многие из них, кочуя из языка в язык, утеряли свое первоначальное значение, и сейчас делаются многочисленные попытки их расшифровки. Более все­го привлекают людей «загадки» имени, т.к. существует мнение, что имя накладывает определенный отпечаток на судьбу человека.

Коммуникативная речь делится на диалогическую (ситуатив­ную и не ситуативную) и монологическую. Диалогическая речь, особенно ситуативная, оценивается как более простая, посколь­ку в ней гораздо большее место, чем в монологической, занимают паралингвистические средства выражения мысли (жесты, мимика, интонация).

Обычно к речевым автоматизмам относят порядковую и аффективно окрашенную речь (возгласы, брань и пр.).

В зависимости от назначения речь имеет разные стили. Наи­более важны разговорно-бытовой и профессионально-деловой стили речи. Выделяют также научный, художественный, сленго­вый (жаргонный) и другие стили речи.

У многих людей вызывает сожаление то, что практически отмирает овеянный дымкой ро­мантизма эпистолярный жанр речи, используемый в написании писем. Однако некоторые из нас владеют им и до сих пор, несмо­тря на появление интернета, факса и прочих чудес технического прогресса.

Наиболее крупным делением речи на виды является ее раз­граничение на устную и письменную, представленную чтением и письмом.

Как известно, эти речевые функции являются наибо­лее поздними (молодыми), как в истории развития человечества (филогенезе), так и отдельного человека (онтогенезе).

Помимо владения фонематическим строем языка, а также способности членораздельно артикулировать, письменная речь требует уме­ния соотносить фонему с соответствующей графемой (буквой). Буква является дополнительным звеном в структуре речевой де­ятельности, в значительной мере усложняющей ее.

М. Критчли считает, что письмо оказывает существенное стимулирующее влияние на мышление. Обосновывая это поло­жение, он приводит указание английского психолога Бэкона: «Написанные слова оказывают реципрокное влияние на интел­лект».

Чтение отличается меньшей сложностью, чем письмо, в том числе и по особенностям мозговой организации, т.к. в нем (чте­нии) уже присутствует буква (графический эквивалент фонемы). Оно строится по алгоритму «графема-фонема» Это облегчает ус­воение ассоциативной связи «фонема-графема», необходимой для письма.

Большую роль в выработке связи «фонема-графема» играет артикулема. Внешне это выражается в феномене, извест­ном как проговаривание. Известно, что всякий обучающийся пи­сать ребенок проговаривает все, что пишет. Взрослый тоже при­бегает к проговариванию — в случае затруднения.

Зрелая письменная речь — результат целого ряда изменений в структуре письменной деятельности. Наиболее ярко это изло­жено в работе А. Р. Лурии «Очерки устной психофизиологии письма» (1959) Вначале письмо предельно развернуто по струк­туре, но по мере овладения им сворачивается.

Целый ряд состав­ляющих его звеньев, и прежде всего проговаривание, становятся ненужными. Грамотный человек пишет на основе упроченных типовых моделей. Значительную роль играет в них двигательный автоматизм.

Итак, речевая функция занимает ключевую позицию в разви­тии психики. Она является основным способом коммуникации между людьми и главным инструментом познания мира.

Речевая деятельность была бы невозможна без владения сред­ствами языка, которые организованы в особые системы (коды). Каждый говорящий может черпать из этих систем необходимые ему слова и правила для построения высказывания.

Фонематическая система языка (фонематический код) — это набор основных средств передачи мысли словами. Центральной единицей фонологического кода является фонема. Фонемы дела­ют возможным «выражение смысла в звуке» (формулировка Р. Якобсона).

В каждом звуке речи содержится набор дискретных признаков, определенное их сочетание в «пучок» дает особый, дифференциальный признак, который и составляет фонему. Фо­немы представлены в языке в виде противопоставлений акустико-артикуляционных признаков (глухость-звонкость, твердость-мягкость, огубленность-неогубленность, закрытость-открытость, долгота-краткость и т.д.).

В литературе такие парные конструк­ции нередко обозначаются как оппозиционные фонемы. В рус­ском языке насчитывается 11 таких признаков.

Известно, что в разных языках фонематическая роль приписана разным признакам звуков речи. Вопрос о том, почему это так, обсуждается в ли­тературе, но пока остается открытым.

В слове фонемы объединяются в звуковые последовательнос­ти. Имеются правила сочетания фонем друг с другом. В русском языке наиболее распространены такие слоговые модели, как: СГ (согласный-гласный), ГС, СГС, ССГ. Только из согласных слог состоять не может, как и не может содержать в себе два гласных.

В литературе имеются указания и на раннюю зависимость звукового кода языка от жестовой системы и пальцевого праксиса.

Л. Брюль сообщает, что примитивные языки содержат объем­ный пласт жестовой (пальцевой) системы коммуникации. Линг­вист В. В. Иванов замечает, что, например, «индейцы умеют думать руками».

Появление на этой базе способности к членораздельному артикулированию связывается некоторыми автора­ми с началом становления звуковой речи вообще.

Слова-понятия приобретаются на базе овладения предметом. Слова обозначают единичные предметы (мама — это только моя мама, киска — только моя киска). Затем слова становятся представителями класса предметов: мама — все мамы, киска — все кошки). Далее значение слова еще более усложняется. Появля­ются метафоры, синонимы, антонимы.

Лексическая система языка (лексический код) — это совокуп­ность содержащихся в нем слов. Слова, усваиваемые людьми, не хранятся в памяти в виде суммы, а организованы в группы в соответствии с выработанными человечеством представлениями о классификации предметов и явлений окружающего мира.

Для того чтобы освоить классификацию предметов, необхо­димо вначале выделить в предмете наиболее простые эмпириче­ские признаки (форма, размер, цвет, материал и пр.) Главным из эмпирических признаков являются функциональные.

Начальные значения слов размыты (генерализованы): «ки­ска» для маленького ребенка — это и кошка, и мамин воротник, и плюшевая подушка (пример А. Н. Гвоздева).

Постепенно возрастающая дифференциация лексических значений обеспечива­ет способность относить предметы к определенной категории, т.е. классифицировать.

Слово, с одной стороны, выступает в ви­де обобщенного зрительного образа, а с другой — как представи­тель той или иной категории предметов.